| |||
| СТИХИ |
|
1.
Это не эхо из-под Манхеттена? (Мама, дочка и ты). 1. Мамина колыбельная. - Я прошу твоей маленькой смерти, застящей небосвод. Надеяться мне не сметь и не на что. Вот я разжимаю руки, тебя обнимающие. Не обращай внимания на звуки спасательной техники, нас отвлекающие. Подыши мне еще, экономя дыхание. Я отпущу тебя первой - не плачь, это нервы. Невероятно, но они никого не спасут от заклания, кончился страшный суд. Как допекает чистилище. ...Это ты еще? 2. У кого зазвонил телефон. (Дочка) - У меня есть время подумать. Под утро подуло. (Биологические часы верные). Дня три, не больше, А сколько еще без воды? Всю жизнь мою, то есть вечность. (Упаси меня, Боже, отпусти мне беспечность без меня и вины). Тишиной раскаленной я дышу неподвижно, соскребая по капле штукатурку - с пола ли, потолка - но затекла рука, пока не нашли нас - шутка - хоть что-то наверняка. ...Нет, подуло. Под дулом трубы я зажата. Мама, мобильник в этой жизни могильной придержал нас в объятьях, но сдохнет и он к утру в этой пьяной давильне, где все мы не люди, - братья, наконец-то и я умру. Мама... 1. Мамины сказки. - Не жди никого, засыпай (за+сыпало всех). Сказка моя напоследок - факт, Арафат сдал кровь. А что между нами было - это и есть любовь. Лауреаты мира со своим всепрощеньем - милые, как же вы мимо, ты теперь им судья. Узнаёшь меня еще? Я. 2. (Дочка). - Метроном тишины мне напомнил твой голос и дождь. Это ты идешь стороной, между землей и небом, словом и делом. Мне не нужно уже никого. ...Спокойное отчаянье – предел. Ты боль моя фантомная, приди, чтоб я еще поверила: жила. Но ты меня люби и не жалей. А время – это ветер, что летал по сторонам, но все стоял на месте и нашу боль от ужаса латал суровой ниткой – чтоб навеки вместе. ...Арафат, рахат-лукум, лукоморье, пряник, это морщится в углу эхо, их изгнанник, нет ни боли, ни обид, бытия и смерти, от жары меня знобит, не глядите, дети, так протяжно умерла - просквозит над миром перелетная зола, певчая могила. ...Я живу с чистой страницы, оказалось, что нет границы между вами и мной, как между да и нет, и этот мир – иной, - начало, а не конец. 1. Война священная. (Мать). - Америка велика, у нее затекла рука. Как бы ее ослабить Китаю, России? Но никому не сладить Со мной, обессиленной. Ты была секретаршей, ты теперь меня старше, мой ребенок со стажем под ста десятью этажами. Я снова тебя рожаю. 3. (Ты). - Это я перестукиваюсь мысленно с тобою, мой светлячок! Мы где-то рядом, но не могу шевельнуться. Льются не слезы, - невысказанные слова о любви, причем Они даже шепотом и по складам поются. Мы спасены - ты слышишь, уже идут? Я уверен, весь мир следит за твоим геройством! Ты боялась открыться, но теперь мы у всех на виду - Не простудись под дождем и камнями. И если ты можешь, прикройся. Я не успел сказать тебе самое главное, не посмел - Сисадмин, очкарик из белых воротничков, застенчив, но я держу эти стены - ты чувствуешь? - этот мел, что крошится во рту и крылья пылит тебе, птенчик. Это счастье - любить за двоих, - ты живи за меня! Я ухожу все глубже и задыхаюсь, наверное. Но мои ногти выстукивают "Америка" - имена моей любимой... и близких... на веки вечные. 1. (Мать). - Европа оказалась без корней, уже сидит на чемоданах. России круг замкнулся, и над ней Не мы ли сами плакали недавно. Как перегрета Африка; Восток Желтками глаз постреливает в прорезь. Остановись, мгновение. Постой, Не ты, не я дочитываем повесть. 2. (Моя дочь). Поцелуя ледяной ожог. Мы простимся, - здравствуй, мой дружок! Опознав меня по свету дня, Не жалей. Домучься за меня. Я нарушу сон твой, - это жизнь. Больно, страшно. За него держись, Оползая вниз по простыне Там, где скалы плачут обо мне. .............. Буди свою совесть, Как высшую весть. С собою поссорясь, Ты сам – ты и есть. Как власть над собою, Свобода души. Святую заботу Задумав, спеши Познать этот разум Летучий, живой – Все нищим, все сразу, Как свет дождевой. ............ Моя лампада теплится, и не видать лица. Мы покидаем тельце и сына, и отца. Не жить бояться, - нежиться и с богом быть на ты. Но жизнь не первой свежести, последней правоты. Я человек страдающий, а значит, это я живу еще, пока еще, покаюсь, и сия обещана мне исповедь уже из-под земли, где так любить неистово мы только и могли. На перекличке памятной прошу тебя: прости, помилуй мя, я камень, ты – вот эта смерть в горсти, я обожгу дыханием тебя и сохраню навстречу их рыданию, молчанью и огню. 2. *** Ты, Саша, расспроси Меня, как доживаем. У вас там благодать – Ни бога и ни зги. Но брезжит на Руси И брызжет ножевая Трава – не затоптать, И по воде круги. Я камушек швырну, А ты его поднимешь, Ты все идешь ко дну, Врастая в эту твердь, Где нас по одному Не позовет по имени, - Поймай меня, пойми меня, - Спасительная смерть. 3. *** Парусиновая мышь, керосиновая боль, парафиновая блажь не пускает за собой, за собаками в тиши серебро в моей реке, это плещут камыши - я сжимаю их в руке. Я сжигаю - не горит эта лампа, эта вошь, не со мною говорит - от меня ты не уйдешь. Не меня ты не отдашь мятой перечной в крови, заточивши карандаш о созвездия твои. 4. *** Тридцать витязей стоят за колючкой. Триста выстрелов сквозят за получкой. За бабой вкусной, за куревом, за некислой капустой и варевом, чтобы нас отоварили – а хоть отравили. Масляной девкой, малиновым снегом, не за деньги, за победу, за свободой во всю русь я тебе служить берусь. Да брось? |
| о литературе и творчестве |
| о жизни как она есть |
